Орден и власть. Служение вместо господства.

“Элита” — одно из широкого круга понятий, привнесённых из западной политологии в российские политические словари, деформирующих цивилизационную природу государственности России и устанавливающих шаблоны Запада. Понятие “элита” буквально означает “лучшие”. С этим понятием соотносится взгляд о делении общества на “лучших” и “худших”, “успешных” и “аутсайдеров”. В экстремизированном варианте есть “уберменши” — сверхлюди и “унтерменши” — недолюди. И это разделение сложилось ещё задолго до институционализации германского нацизма. Взгляд о разделении людей на героев — “детей богов”, “простых смертных” — представителей “политес” и рабов — “животных в человеческом обличии”, установившийся ещё в период европейской античности, мало чем отличался фундаментально от фашистской иерархии.

Идеология “теории элит”: от элитаризма к фашизму

Теория элит возникла в рамках направления мысли, связанного с обоснованием естественности неравенства. Можно говорить, что идеи антропологического превосходства составили философскую основу генезиса элитаристских концепций в политологии. Показательно, что сложилась теория элит исходно на итальянской почве и представляла собой интеллектуальный продукт — “сделано в Италии” (Гаэтано Моска, Вильфредо Парето). Классические элитаристские учения внесли свою лепту в развитие идеи фашистского государства Бенито Муссолини. И умерший в 1923 году Парето, и ушедший из жизни в 1941 году Моска застали правление дуче и позиционировались при нём как видные идейные авторитеты. Третья фигура из числа основоположников теории элит — немец Роберт Михельс — также жил и преподавал в Италии, а через несколько лет после прихода фашистов к власти он принял итальянское гражданство. Он не просто признавался идейным авторитетом в фашистском государстве, но входил в ближний круг Муссолини.

И тем удивительней, что тесно сопряжённое с фашизмом учение становится классикой политической науки. Вначале оно было воспринято западной политологией, причём не только консервативного, но и либерального направления, а потом — в постсоветский период — и в России. В СССР ни элитаристского учения, ни самого понятия “элиты” не принимали. Элитаризм западной политологии рассматривался в Советском Союзе как вариант социал-дарвинизма. Термин “элита” давался в словарях иностранных слов исключительно в применении к племенному скоту, но не людям. Люди же в советском понимании не могли быть худшие и лучшие.

Теория элит в современной России представлена как классическая научная позиция и в вузовских учебниках по политологии и социологии, и в школьных — по обществознанию. Она традиционно вносится в вопросы ЕГЭ. Российские школьники должны знать взгляды всех трёх классиков теории элит — Моска, Парето и Михельса — апологетов Муссолини, при том, что русские мыслители — обществоведы (никто!) в круг обязательных знаний не включены и по ним вопросы не задаются. Между тем, требовалось бы сказать, что теория элит и элитаризм есть по сути фашистская идеология.

Помимо заложенной в теории элит идеи антропологического неравенства, она задаёт взгляд на политику исключительно как борьбу за власть. Из неё следует, что быть политиком — значит бороться за господство, для чего могут использоваться разные инструменты. Да и не только политики, но и бизнесмены, деятели культуры, мыслители — все стремятся к одному — господству. Идеология в этой версии является не основанием политических действий, а ширмой, прикрытием властных амбиций.

“Львы” и “лисы”, описываемые в теории элит типы политиков, задают представление, что вопрос состоит не в том, ради чего нужна власть, а как прийти к власти и удерживать господство. Фактически теория элит, что, собственно, никем и не отрицается, шла в фарватере макиавеллизма. Образы львов и лис были, как известно, заимствованы Парето непосредственно у Никколо Макиавелли. Макиавеллизм, в свою очередь, формирует установки на преклонение перед технологиями. Главное, полагают современные управленцы и политики, овладеть эффективными технологиями, и успех гарантирован. Аутсайдером же оказывается тот, кто ими не обладает.

Ценности и смыслы теряют в этом понимании какое-либо значение, выводятся за скобки, сами воспринимаются как проявление неэффективности. “Нам нужны управленцы-технократы”, — провозглашались на самом высоком уровне принципы эффективной кадровой политики. Грянула война, и вся эта технократия показала свою полную беспомощность. Оказалось, что без ценностей и смыслов победы не одерживаются. Обнаружилось также, что технологии есть лишь инструмент, который может быть применён как в плюс, так и в минус.

Русский антиэлитаризм

Российская общественная мысль была всегда в ядре своей антиэлитаристской. Вместо теории элит — разделения лучших и худших — развивалась идея всеобщности государственного служения. Государственное служение мыслилось не в качестве службы отдельному институту, а государственности российской, соединяющей всё общество. Оно в этом смысле было эквивалентно служению Отечеству.

Все сословия несли государственное тягло. Лица, выполняющие непосредственно военную или административную функции, определялись как “люди государевы”. Но функции служения выполняло и духовенство, молившееся за русскую землю. Служили и купцы, выступая торговыми агентами российского государства. Крестьянский и ремесленный труд также был трудом не частным, а общинным или артельным, а в совокупности — государственным.

Этика служения была связана с реализацией высших ценностей российской государственности, что принципиально различалось с установкой конкуренции борьбы за власть в теории элит. Это была идеократическая модель с приоритетом ценностей и смыслов перед методами и технологиями. Русская идеократия представляла исторически альтернативу западной технократии, и в этом качестве зачастую брала верх.

Безусловно, и в России существовали сословия. Но границы между ними никогда не были столь жёсткими, как на Западе. Представители высших сословий не воспринимались в качестве людей, имеющих природное превосходство. Более того, в России народ всегда смотрел на бояр с известной враждебностью, полагая их крамольниками. О российском антиэлитаризме рассуждал, в частности, Иван Солоневич в “Народной монархии”. В советский период антиэлитаризм получил соответствующее идеологическое обоснование через концепт государства трудящихся.

В СССР отрицалась не только теория элит, но и получившая широкое распространение на Западе теория лидерства. Неприемлемым оказалось само деление на лидеров и ведомых, в чём обнаружилось противоречие с принципами коммунистического равенства. Теория и практика лидерства была заклеймена как идеология социал-дарвинизма.

Проблема базовой категории

То, что сегодня принято называть “элитой”, вероятно, следует употреблять в кавычках — так называемая элита. Какое-то позитивное определение этой группы трудно отыскать. Нельзя её, например, назвать “людьми государевыми”, хотя бы ввиду значимого содержания в ней представителей “пятой колонны” и политической фронды. Нельзя её назвать и “служилыми людьми”, так как фигурами влияния и принятия решений в ней оказываются далеко не только чиновники и военные, и даже не столько они. По этим же соображениям неприменимо к ней и понятие “политический класс”. Однако не работают и понятия: олигархат, бенефициариат, буржуазия, номенклатура, — все они присутствуют как компонент системы, но не тождественны целому. Невозможно говорить и об использовании по отношению к этой группировке слова “аристократия”, сопряжённого со знатностью происхождения.

Более всего из идентичных российских понятий этому явлению соответствует, вероятно, понятие “двор”. “Двор” включал в свой состав как служилых, так и неслужилых, как государственников, так и крамольников, всю совокупно привластную тусовку. За отсутствием нового адекватного цивилизационному контексту России политического словаря далее по отношению ко двору будет использовано слово “элита” в кавычках — как имя собственное, самоназвание соответствующей группировки.

Характеристика российской элиты

Российская “элита” при всей разношёрстности входящих в неё персоналий обладает рядом доминантных черт, связанных с её генезисом как особого исторического феномена.

Во-первых, она в сути своей западническая.

Западниками являются даже те, кому сегодня поручено вести борьбу с Западом. В этом проявляется один из примеров иронии истории, о которой рассуждал в своё время К. Маркс. Конфликт России с Западом был исторически воспроизводим и в перспективе развития мира неизбежен. При этом “элита” формировалась под задачу вхождения в западноцентричный мир. На кооптацию кадров западников работали все культурные и образовательные институции. Но вот с неизбежностью наступила новая фаза цивилизационного конфликта, и иных кадров, кроме как западников, для борьбы с Западом российское государство выдвинуть не могло. Между тем, становится всё более очевидным, что западники не могут победить Запад, так как способны только на подражание ему, да и не желают его побеждать, так как ценностно ориентированы на него.

Во-вторых, эта “элита” является по своим образовательным установкам менеджерской.

Менеджмент в её восприятии есть универсальный подход в организации управления, который может быть применён и для госучреждения, и для банка, и для больницы, и для школы, и для музея. Менеджерский подход, между тем, не равен теории управления. Менеджмент состоит в установке максимизации прибыли при минимизации издержек. Применение его, к примеру, в сферах образования, культуры, науки может иметь самые катастрофические последствия. Принципиально противопоказано его применение и в военной сфере. Менеджмент адаптивен экономике капитализма, и в этом отношении актуальная российская элита может быть охарактеризована так же, как капиталистическая или буржуазная. По методологии менеджмента оказалась в постсоветские годы выстроена вся образовательная подготовка управленческих кадров. Утверждалась мысль, что иначе, чем снижать издержки за счёт низшего звена, уменьшением социальной обузы и управлять-то невозможно. Критерий создания новых рабочих мест в повестке этой группировки отсутствует как таковой. Никто не ставит задачи открыть новые рабочие места в принципе, а исключительно — сократить “лишние” кадры.

В-третьих, российская элита нового поколения может быть охарактеризована как технократическая.

Технократизм отличает её от поколения управленцев — либералов девяностых. К большим смыслам (тому, что называют метанарративами) технократы относятся со скепсисом и даже презрением. Презирают они и в целом общественные науки, считая учёных болтунами, а себя практиками. Через практику — практикоориентированность — технократы стремятся перекроить и систему образования. Не понимая сути технологий, стандартов и нормативов как инструментов, они придают им характер самоценности и самоцели. Превращение же инструмента в ценность и цель неизбежно порождает бюрократию. Технократическая “элита” по факту оказалась “элитой” бюрократической. Начавшаяся в 2022 году Специальная военная операция обозначила, что технократы не могут продуцировать необходимые для борьбы ценности и смыслы, и страна нуждается в идеологах (а в управленческом плане — в технократах).

В-четвёртых, постсоветская “элита” подчинена жизненным установкам неограниченного потребления.

Властные позиции позволяют встроиться в систему преференционного потребительского распределения. Прежние образы аскезы оказались изгнаны с социального Олимпа и высмеяны как проявления аутсайдерства. Бедность была объявлена пороком. Бедный, провозглашалось на самом высоком уровне, не может быть свободным. Свободным в этой логике мог являться только богатый. Нестяжательство как орденский принцип отбора на властный уровень было дезавуировано как странность и девиация. Установка на неограниченное потребление “элит” развращающе действует на остальное общество, формирует эталоны гедонизма. Гонка за потреблением “элит” оказывается новым типом социальной зависимости, выражаемой метафорой “гедонистической беговой дорожки”. Практически это означает, что при развилке “Родина или потребление” “наркоман” выберет последнее. И особая опасность для государства имеет место в тех случаях, когда наркоман оказывается наделён властными полномочиями и распоряжается стратегическими ресурсами.

В-пятых, “элита” постсоветская предельно коррумпирована.

Её коррумпированность является прямым следствием потребительских установок. Если целью вхождения во власть является максимизация потребления, то коррупция во власти — неизбежна. Когда предоставляется возможность получить пакет благ сразу и без личных трудовых затрат, чиновник новой “элитной” генерации пойдёт на коррупционное преступление в 99% случаев. Можно вспомнить в этой связи и процитированную К. Марксом мысль Томаса Даннинга о 300% прибыли, ради которой капитал пойдёт на любые преступления даже под страхом виселицы. На такие преступления пойдёт не только капитал, но и вся сопряжённая с ним “капиталистическая элита”. Коррупционные механизмы оказываются тем устойчивей, чем более системный характер они приобрели. Форсированное прохождение фазы первоначального накопления капитала было возможно только в виде “распила” государственных ресурсов (определяемых в советский период в качестве общенародной собственности). Выстроенная под эту установку государственная система и далее, когда уже реставрация капитализма стала реальностью, продолжила работать на основе исходных механизмов.

В-шестых, социал-дарвинизм является латентной идеологией этой “элиты”.

Прежние “элиты” в истории России апеллировали к народу, его мудрости и сознанию. Для нынешней “элиты” народ — это “нищеброды”. Вопреки традициям русской мысли, современные элитаристские группировки универсализируют конкуренцию. Все конкурируют со всеми, в силу чего надо быть конкурентоспособным. Кто не приобрёл потребительские блага, тот “отстой”. “Он не вписался в рынок”, — так говорили в девяностые. “Он не вписался в “цифровое общество”, — так говорят сегодня. И вот настал 2022 год, который показал, что для противостояния внешнему врагу внутри страны нужна не конкуренция всех со всеми, а солидаризация.

В-седьмых, российская элита, будучи идейно западнической, функционально по своему генезису являлась компрадорской.

Де-факто установившаяся в начале 1990-х годов модель представляла собой колониальную систему, функционирующую в режиме внешнего управления. Под эти реалии писалась и Конституция 1993 года. Компрадорство “элит” состояло в осуществлении функции посредничества с метрополией. “Бизнес-элита” осуществляла посредничество с глобальными финансовыми институтами. Компрадоры от науки распространяли в России западные обществоведческие концепты, компрадоры от культуры осуществляли политику голливудизации. Английский язык провозглашался главной компетенцией, открывающей человеку двери в глобальный мир. Однако так случилось, что в интервале 2014–2022 годов многие связи с бывшей метрополией оказались разорваны. Часть бывших компрадоров не смогла этот разрыв перенести и бежала из страны, другая осталась, тайно мечтая о восстановлении прежних посреднических отношений. Оставшиеся компрадоры желают всё отыграть назад и прилагают к этому соответствующие усилия. Предательская “элита” предаст и Президента, и страну, как только предоставится такая возможность.

Вся совокупность приведённых обстоятельств позволяет говорить о том, что актуальная “элита” в перспективе дальнейшего воспроизводства представляет собой угрозу для существования России. Это не так остро ощущалось в период мира. Но с вступлением России в острую фазу цивилизационного конфликта проблема “элит” приобрела остро критический характер. Дальше же, при сохранении сложившегося типа “элиты”, может стать лишь хуже. Уходят поколения, имевшие ещё опыт функционирования советской системы, приходит “креативная молодёжь”. И эти криэйторы с атрофированным логическим мышлением, установками самовыражения и ценностями глобального мира могут запросто погубить Россию. Возникает, соответственно, задача найти способ для осуществления операции смены “элит” и определить типологический образ новых кадров для высшего властного уровня государственности.

Кадры кооптируются под цели

Система кооптации кадров определяется высшими целями. От целей оказываются производны соответствующие механизмы. Если целью является восстановление суверенных потенциалов жизнеспособности России, её цивилизационное воспроизводство, то и механизмы кооптации кадров должны быть взяты ей соответствующие. Кооптируемые кадры должны разделять как минимум связываемые с этими целевыми установками ценности. Идеологический критерий в этом смысле является ключевым. Ему должен быть подчинён критерий профессиональный, подразумевающий как наличие соответствующих знаний, так и опыта. Институционально для того, чтобы новая система заработала, необходимо:

1. Введение уровня идеологической власти (аналога института аятолл в Иране, а также Совета хранителей высших ценностей России).

2. Создание духовного Ордена идентичной российской власти — условно Ордена защиты традиционных ценностей России (аналога опричнины).

3. Установление рангов единой, охватывающей все профессиональные ниши системы служения Отечеству (аналога Табели о рангах).

Проведённое рассмотрение позволило ещё раз напомнить, что кадровая политика есть важнейшая составляющая государствостроительства. При всех совершенных институциях (а они не совершенны), без людей победы и прорывы невозможны. Но кадровая политика имеет свои основания, и эти основания связаны с заявленными государством ценностями и целями. Следовательно, и люди должны созываться, подобно созыву духовной рати, под эти манифестируемые Россией ценности и цели.

Вардан Багдасарян

Газета “Завтра”